"КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ"
- где поставить запятую?
(НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕТКИ ПО ВОПРОСУ О ВЕЧНОСТИ МУЧЕНИЙ)

Автор: Е.Н. Недзельский

Я верю в Бога, который никогда не оставит
без наказания ни одного греха,
и без милости - ни одного грешника.

• Глава I. Идея всеобщего спасения в учении отцов церкви.
• Глава II. Библия о Божьем желании всеобщего спасения.
• Глава III. Спасение и свобода воли человека.
• Глава IV. О Божьей любви и ненависти.
• Глава V. Библейские принципы Божьего отношения к наказанию.
• Глава VI. Прямое свидетельство Библии о возможности посмертного спасения.
• Глава VII. Анализ аргументов в пользу теории вечных мук. Ветхий Завет.
• Глава VIII. Анализ аргументов в пользу теории вечных мук. Новый Завет.
• Глава IХ. Сенсация Евангелиста Марка - уничтожение греха в человеке, а не человека во грехе!
• Глава X. Любовь или страх?
• Заключение.

Глава I. Идея всеобщего спасения в учении отцов церкви.

Стержнем всего христианского учения является проповедь Божьей любви к человеку, Его милосердия к грешнику и спасения, которое во Христе Иисусе дается человеку как дар. Именно учение о том, что жизнь вечную человек не может заслужить делами, но может принять ее как дар Божьей благодати, принципиально выделяет христианство из числа других религий.

Все существующие в мире религии в той или иной форме учат, фактически, одному: способам и методам того, как человеку сделаться пригодным для требовательного и карающего божества. Христианство же доносит до человечества весть о том, что Бог, не дожидаясь пока человек станет "достаточно хорош" для Него, однажды Сам пришел к людям, чтобы "взыскать и спасти погибшее” (Лк. 19:10; Мф. 18:11).

"Погибшим" по христианскому учению, вполне очевидно, является все человечество (“...потому что все согрешили и лишены славы Божией... – Рим. 3: 23). Но если все являются погибшими, а Христос пришел для того, чтобы "спасти погибшее", то означает ли это, что все погибшее человечество и будет спасено?

Если судить по приведенным выше словам из Евангелий от Луки и от Матфея, то дело должно обстоять именно так. Однако такая трактовка Божьего отношения к человечеству по тем или иным причинам не была официально принята в христианстве. Господствующее положение заняла идея вечного страдания, на которое Бог осудит ту часть человечества, которая не предпримет необходимых правильных действий и не уверует в Иисуса Христа за время своей земной жизни.

Но все же во все времена находились в Церкви достойнейшие ее представители, чьи эсхатологические представления не укладывались в рамки общепринятых понятий, которые считали, что для Бога, как Творца всех людей, именно все люди и являются "своими", и "чужих" для Него нет вовсе. Они считали, что Бог никогда и никого не желает ни бесконечно мучить, ни уничтожать, а тот огонь, о котором говорил Христос (скажем, как в Мф. 25:41: “...идите от Меня, проклятые, в огонь вечный...”) есть огонь, который сжигает грехи в людях, но никогда – самих людей!

По их убеждению сила любви Божьей действует вечно и не зависит от того, жив ли человек физически, или его материальное бытие уже прекратилось – для Бога мертвых нет! "Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы." (Лк. 20:38). А посему, в какой бы момент земного времени или вечности, пройдя сквозь земные страдания или огонь адских мучений, не обратился раскаявшийся грешник к Богу с мольбой о прощении – любовь Божья всегда примет и преобразит его. Таким образом, возникает возможность всеобщего спасения, всеобщего конечного восстановления, по гречески –
а п о к а т а с т а с и с а.

Кто же эти люди? Пожалуй, первое имя, которое приходит на ум, – это Ориген. Приходит это имя на ум потому, что с Оригеном связан громкий скандал осуждения его Церковным собором как еретика и, вроде бы, именно за высказывавшиеся им мысли о всеобщем спасении. Однако эта общераспространенная точка зрения при ближайшем исследовании вопроса оказывается не во всем соответствующей истине.

В постановлении V Вселенского Собора фраза об анафематствовании учения Оригена звучит так : "Кто утверждает предсуществование душ и находящийся в связи с ним апокатастасис, да будет анафема" (Митр. Макарий, "Эсхатология Св. Григория Нисского", стр. 570). Мы видим, что согласно постановлению Собора, прямому осуждению подверглось, собственно, некое учение о предсуществовании душ, а апокатастасис упоминается здесь лишь косвенно, как "находящийся в связи" с учением о предсуществовании душ. В чем здесь дело?

А дело здесь в том, что Оригеном была разработана обширная богословская система, согласно которой Богом изначально было создано некое определенное число "нейтральных" духов с одинаковыми возможностями познания и выбора между добром и злом. Однако одинаковые возможности выбора привели к разным результатам, и одни духи стали ангелами, другие – демонами, а те, в ком стремление к добру смешалось со стремлением к злу – стали людьми... Но такой разброд вечно существовать не может, и Бог в конце концов все равно приведет все к изначально доброму состоянию: круг замкнется, совершится всеобщее восстановление – апокатастасис.

В данной системе Бог, в общем-то, никого не спасает, а просто механически замыкает неизбежный круг истории, возвращая в первоначальное состояние добра некие предсуществовавшие, видоизменившиеся духи.

Представление об истории, механически движущейся по замкнутому кругу, господствовало в греческой языческой философии, а представления Оригена о духах несло явные черты гностицизма. Вот, собственно, за наличие смеси этих черт языческой философии и гностицизма и была осуждена на церковном Соборе богословская система Оригена вместе с составной своей частью – учением об апокатастасисе. При этом, напомню, сам Ориген почитается церковью и по сей день, как один из величайших богословов.

Как же относиться к учению об апокатастасисе, если взять его вне контекста учения Оригена о предсуществовании душ? Возможно ли трактовать решение V Вселенского Собора таким образом, что взятый вне указанного контекста апокатастасис не следует считать подвергшимся осуждению Собора, и, следовательно, данная идея является, по меньшей мере, вполне допустимой для христианского мировоззрения?

На мой взгляд, ответом на данный вопрос являются факты истории Церкви. В самом деле, если это постановление Собора следует интерпретировать как однозначное осуждение учения об апокатастасисе, то как тогда объяснить тот факт, что подвергнув осуждению учение Оригена, Собор не коснулся такого великого современника Оригена, как Св. Григорий Нисский, который, собственно, был даже более последовательным и решительным сторонником учения об апокатастасисе, чем Ориген?

Вот что пишет о воззрениях св. Григория исследователь его творчества Митрополит Макарий (Оксинюк) в своем труде "Эсхатология св. Григория Нисского": "Заключительным аккордом богословско-философского круга мыслей св. Григория Нисского, как и Оригена, является его учение об апокатастасисе. Это учение св. отца стоит в тесной связи с его воззрением на адские мучения, не как только на наказание для грешников, но и как на средство уврачевания их от грехов" ("Эсхатология Св. Григория Нисского", Москва, изд-во "Паломник", 1999, стр. 502). Митрополит Макарий приводит в своем труде слова Св. Григория, что для тех, у кого в земной жизни "душа остается неуврачеванной, то для нее хранится врачевание в будущей жизни" ("Эсхатология...", стр. 368). По мнению Св. Григория, одни люди уже при жизни достигают спасения, "другие же путем исправительного воспитания в последующей жизни, освободившись в очистительном огне от пристрастия к веществу, возвратятся к предназначенной от начала в удел нашей природе благодати" (Там же, стр. 370).

По мнению Митрополита Макария, аналогичные взгляды на очистительную сущность адского пламени имел также и Св. Климент Александрийский: "...По учению Климента, через адские мучения люди очищаются от своих грехов и достигают блаженства. Следовательно, по его мнению, некогда может наступить всеобщий апокатастасис" ("Эсхатология Св. Григория Нисского", стр. 118).

Имеются упоминания об очистительных свойствах адского огня и у Св. Григория Богослова ("Эсхатология...", стр. 244-246).

Во всеобщее спасение верит преподобный Исаак Сирин, и его вера, как пишет известный патролог иеромонах Илларион (Алфеев), имеет "мало общего с осужденным Церковью в V веке учением Оригена, так как исходит из принципиально иных предпосылок. Исходным пунктом всех эсхатологических построений преп. Исаака является не логическая необходимость восстановления всего тварного бытия в его первоначальном состоянии, но любовь Божия, которая не имеет пределов, которая превосходит всякую идею воздаяния и возмездия" (Иером. Илларион (Алфеев): "Преподобный Исаак Сирин о Божественных тайнах и о духовной жизни". М., Зачатьевский монастырь, 1998, стр. 281-282).

Очень схожими были представления у преподобного Максима Исповедника, который тоже говорил об очищающем огне, в котором сгорают грехи, а грешники спасаются "так, как бы из огня" ("Творения Преподобного Максима Исповедника", кн. 1, изд-во "Мартис", М., 1993).

Преподобный Иоанн Лествичник пишет: "Хотя не все могут быть бесстрастными, тем не менее не невозможно, чтобы все спаслись и примирились с Богом" (Лествица 26. Цит. по: Иером. Илларион (Алфеев) "Об основных темах богословия преп. Исаака Сирина", стр. 283).

Еще раз напомню, что взгляды этих известнейших Отцов Церкви никогда не были ни опровергнуты официально, ни осуждены. И хотя вокруг этих взглядов всегда велась и ведется полемика, и далеко не все с ними, мягко говоря, согласны, все же Православная Церковь не выносит здесь никаких категорических постановлений, оставляя тем самым данную область богословия в сфере дискуссий.

Из наиболее известных современных российских богословов, поддерживающих идею апокатастасиса, можно выделить таких известнейших служителей церкви, как священник Павел Флоренский, протоиерей Сергий Булгаков, протоиерей Александр Мень. Всем желающим глубже вникнуть в рассматриваемую нами тему, можно также порекомендовать ознакомиться с трудом протоиерея Георгия Флоровского: "Восточные Отцы V-VIII веков" (Париж, 2 изд., 1990).

Однако самым первым богословом, вполне очевидно высказавшим убеждение, что функция геенского огня заключается не в бесконечной муке и не в уничтожении, а в очищении, был... Евангелист Марк! Именно он весьма недвусмысленно заявил, что "всякий огнем осолится" (Мк. 9:49), и об этом его заявлении мы будем подробно рассуждать ниже.

На чем же основывали вышеперечисленные Отцы Церкви свои убеждения? Разумеется, на том откровении Святого Духа, которое было дано им при исследовании Слова Божия.

И сейчас пора и нам перейти к исследованию непосредственно библейских текстов с тем, чтобы выяснить, что же говорит нам Бог в Своем слове относительно возможности окончательного всеобщего спасения.

К началу.

Глава II. Библия о Божьем желании всеобщего спасения.

Невозможно игнорировать тот факт, что в Библии имеются совершенно очевидные указания на то, что Божье желание состоит в том, чтобы спасены были именно все люди.

“...Господь... долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию” – 2Пет. 3:9.

"Ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись"– 1Тим. 2:3-4.

Однако, сторонники теории вечных мук в толковании этих мест Библии утверждают, что желание у Бога, как и у людей, может не совпадать с возможностью его исполнения. То есть Бог конечно хочет, "чтобы все люди спаслись", но осуществление этого желания на самом деле, по их мнению, невозможно. Но, таким образом, фактически, выражается убеждение, что у Бога могут иметься такие желания, на которые – ввиду их невыполнимости, – в можно и не обращать внимания, о которых можно не задумываться, которыми можно и пренебречь. И тут, на мой взгляд, стоит задуматься допустимо ли такое легковесное отношение к желанию Бога?

Тем более, что едва ли кто из христиан позволяет себе занимать подобную позицию по отношению к воле Бога. Но могут ли противоречить друг другу Божьи желания и Божья воля? Бог по определению должен заключать в Себе абсолютную гармонию, но никак не дисгармонию внутренней борьбы с Самим Собой, как это часто бывает с людьми! Если же это так, и Божьи желания никогда не противоречат, но всегда совпадают с Его волей, то нам следует согласиться с тем, что поскольку есть Божье желание, "чтобы все люди спаслись", то и Божья воля состоит в том же.

Подтверждение этой мысли, мысли о том, что в отношении спасения всех людей Божьи желания и воля совпадают, мы можем найти в следующем стихе Писания:

“Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать” – Рим.11:32.

Здесь слова: "...чтобы всех помиловать", говорят уже не о желании Бога, но о том, что Он намерен совершить, о Его воле. Он всех заключил в непослушание и намерен всех помиловать – таков Божий план, такова Его воля. Причем, если мы под словом "всех" в первой части предложения понимаем действительно всех, то можно ли под тем же словом во второй части предложения понимать уже не всех, а "только тех, кто... и т.д."? Или уж "все" и там, и там, или уж если "не все", то тоже – и там, и там.

Именно по желанию и воле Отца, Божий Сын воплощается в человеческую плоть, входит в наш мир и совершает подвиг искупления. И вновь Писание свидетельствует нам, что совершает Он его ради оправдания всех людей.

"Посему, как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни" – Рим. 5:18.

“Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира” – 1 Ин. 2: 2.

Итак, Писание недвусмысленно объявляет, что Бог желает, чтобы все люди спаслись, что помилование Божие объявляется всем людям, и что во имя оправдания всех людей принял смерть Божий Сын.

Какова же в таком случае должна быть наша, христианская позиция по отношению ко всеобщему спасению? Можно ли классифицировать желание всеобщего спасения как греховное или – в лучшем случае, – легкомысленное, или же его должно классифицировать, как закономерное и логичное, с учетом того, что у христиан "должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе" (Флп. 2:5)?

Едва ли кто из христиан станет спорить с вышеприведенным утверждением апостола Павла: все христиане согласны с тем, что наши желания должны совпадать с желаниями Иисуса Христа. Но ведь это означает, что так же, как и Христу, нам должно быть присуще желание “чтобы все люди спаслись”! И многие христиане заявляют: "Мне бы хотелось, чтобы все люди спаслись, но...". И вот это "но" порождает серьезный вопрос: может ли декларируемое желание всеобщего спасения быть искренним, если одновременно исповедуется точка зрения, что всеобщее спасение является невозможным? Насколько искренне можно желать заведомо невозможного? Насколько мучительно должно быть такое желание невозможного!..

И если Сам Бог хочет всеобщего спасения, сознавая при этом, что оно невозможно -- значит у Бога имеется мучительное желание?! Или мы думаем, что оно у Него "пройдет", как-нибудь "забудется"?..

К тому же, если считать, что вечные мучения являются необходимым и справедливым воздаянием за грехи определенной части людей, значит мы нормально должны желать им этих мучений, и это наше желание будет справедливым. Но если желание вечных мук хотя бы и для одного человека является справедливым, то тогда желание “чтобы все люди спаслись" — несправедливо. Однако, напомню, что именно этого, согласно 2Пет. 3:9 и 1Тим 2:3-4, хочет Бог! Неужели у Бога может быть несправедливое желание?!.

Таким образом, по моему убеждению, вскрывается серьезное противоречие между теорией вечных мук, как необходимом и справедливом воздаянии упорным грешникам, и утверждением Писания о том, что Божье желание и воля состоят в том, “чтобы все люди спаслись”.

На чем же основывается убеждение, что спасутся все-таки не все люди, несмотря на желание и волю самого Бога? На убеждении, что Бог, желая спасения людей и выражая на то Свою волю, тем не менее только лишь предлагает людям Свое спасение, но никоим образом его не обеспечивает. Человек сам, своей свободной волей решает принять ему Божье предложение, или отвергнуть его. Те, кто отвергают предложение спасения, соответственно его и лишаются навеки, сами себя обрекая на вечные муки.

Рассуждения эти просты, понятны и, на первый взгляд, справедливы. Однако, на самом деле, в них есть ряд противоречий, о чем мы и будем рассуждать ниже. В завершение же этой главы отмечу только, что у меня лично вызывают большую настороженность любые утверждения о том, что воля человека может доминировать над волей Бога, причем именно в решении вопросов, имеющих кардинальное и вечное значение...

К началу.

Глава III. Спасение и свобода воли человека.

Вместе с тем, вопрос о роли свободы воли человека в совершении его спасения действительно является очень серьезным, поскольку из учения Библии вполне очевидно вытекает положение о том, что даруемое Богом спасение человек должен принять самостоятельно, сознательно и добровольно. И тут действительно возможно такое логическое построение, что если спасение должно быть добровольно принято, то, соответственно, оно может быть и добровольно отвергнуто. Человек, отвергающий спасение, выводит себя из круга общения с Богом и оказывается в состоянии мучения или погибели.

Бог же, уважая свободу воли человека, не может навязывать человеку Свой выбор, не может заставить человека принять спасение. Тем более Бог не может навязывать человеку Своей любви. Навязанная любовь – это уже не любовь. Вот и выходит, вроде бы, что вечные муки необходимо должны существовать, поскольку обязательно должны найтись люди, которые своим свободным выбором отвергнут любовь Бога и тем обрекут себя на пребывание в состоянии "тьмы внешней", где "плач и скрежет зубов"...

Однако данный вывод отнюдь не столь логичен и бесспорен, как может показаться на первый взгляд. Прежде всего – он вовсе не обязателен, поскольку на основании принципа свободы выбора, строго говоря, возникает не более чем лишь возможность добровольного обречения самого себя на вечное мучение, но никак не вывод о том, что таковые люди должны "обязательно" найтись, и уж тем более, что их непременно будет очень много, если не большинство человечества.

Далее, говоря о правомерности решения проблемы вечной участи человека на основании принципа свободного выбора, необходимо рассмотреть вопрос о том, а может ли данный принцип вообще быть реализован в существующих условиях земной жизни человека? Свобода выбора – это красивый "чистый принцип". Но в земной жизни, с реальными людьми мало что (если вообще что-нибудь!) происходит "в виде чистого принципа"... Рассмотрим подробнее несколько вопросов.

А). А что, собственно, выбирают?..

Прежде всего, давайте обратим внимание на то, что о человеке, отказывающимся здесь на земле верить в Бога, мы никак не имеем права сказать, что тем самым он сделал свой добровольный выбор в пользу собственных вечных мучений. Почему? Да потому, что не веря в Бога, человек автоматически не верит и в эти самые вечные муки, и, стало быть, никоим образом их для себя не выбирает! Поскольку этих мук для него попросту не существует, то выбрать их для себя он в принципе не может.

Следовательно, нам надо отдавать себе отчет, что когда мы говорим, об обреченности человека за неверие на вечные муки, то этим мы вместо того, чтобы утверждать принцип свободы выбора, фактически его отменяем, провозглашая попросту торжество приговора. За неверие в вечные муки человека приговаривают к вечным мукам – какой же здесь "свободный выбор"? Налицо противоречие между правом на выбор и невозможностью практически реализовать это право в рамках теории вечных мучений.

Решая здесь на земле для себя вопрос о том, верить или не верить в Бога, во Христа, человек не делает никакого личного и свободного выбора между Богом и вечными муками, а совершает лишь выбор между тем, чтобы поверить нашим словам и книгам о Боге или нет. И когда он выбирает не верить нам, то, разумеется, он причиняет нам огорчение, и он, конечно, пожнет в дальнейшем какие-то малоприятные последствия сделанного им выбора, но, вместе с тем, – какие основания все это дает нам для того, чтобы называть это "свободным и осознанным выбором себе вечных мук"?!

Человек в ответ на наши проповеднические усилия машет рукой и заявляет: "Знаете, ребята, не верю я вам. Нет никакого ни Бога, ни рая, ни ада!.." – и уходит. А мы кричим ему вслед: "Раз так, то это значит, что ты сделал свой добровольный выбор в пользу ада!..". Но ведь это неправда! Наш гипотетический скептик никакого своего выбора в пользу ада вовсе не делал – этот выбор сделали за него мы! Не верите? Догоните его и спросите, действительно ли он сделал сейчас свой сознательный, глубоко продуманный и свободный выбор в пользу вечности в аду? Не сомневаюсь, что "да" вы от него услышите только в виде шутки, при помощи которой пытаются отвязаться от не в меру назойливых собеседников!..

Человек не выбрал для себя ад – он выбрал не верить нам. И насколько бы ошибочным и, может быть, даже трагическим не являлся этот его выбор, все же его никак нельзя объявлять свершившейся реализацией права на свободный выбор своей вечной участи! И до тех пор, пока Бог, рай и ад не перестанут быть для человека лишь сомнительными россказнями с целью "заманить и поживиться", и не станут для него абсолютной, однозначной реальностью – до тех пор говорить о "свободном выборе человека" в пользу Бога или в пользу ада будет, согласитесь, весьма несправедливо. А это означает, что, по сути, подлинно свободный выбор для большинства людей станет возможен только за чертой земного бытия, там, где и Бог, и рай, и ад проявляются как абсолютная реальность для всех.

Итак, безусловно соглашаясь с тем, что человеческая участь должна решаться на основе его свободного выбора принять или отвергнуть любовь и благодать Творца, я, вместе с тем, нахожу, что в земных условиях, в течение земной жизни человека необходимые условия для требуемой свободы выбора обеспечены быть не могут.

Б). Равенство возможностей.

Насколько возможности познать Бога и принять Его любовь у одного человека равны возможностям другого? Один родился в доброй христианской семье, прожил долгую, спокойную жизнь, имея возможность изучать лучшие образцы христианской литературы и слушать лучших проповедников, и вот – этот человек делает верный выбор и принимает спасение. Прекрасно.

А другого зачали родители-алкоголики, он родился и рос с отставанием в развитии; уже в детские годы его стали спаивать, чтобы меньше докучал своим плачем; в отрочестве он пристрастился к наркотикам, стал воровать, чтобы добыть на них деньги, и в 20 лет умер от передозировки. Умер, не приходя в сознание, без покаяния. Никакого верного выбора, одни ошибки, проступки и грехи...

Итак, первый наследует вечное блаженство, второй – вечную муку. Справедливо ли это? То есть справедливо ли будет осуждение на муку во втором случае? Что, если бы жизнь этого второго человека сложилась не столь тяжко? Может быть в таком случае и он принял бы верные решения?! Но разве это он сам выбрал себе такую именно жизнь? Что он вообще в своей жизни "свободно выбирал"?!.

Так или иначе, вполне очевидно, что за время своей физической жизни люди никак не могут оказаться в одинаковых условиях по отношению к возможностям познания и принятия Божьего плана спасения. Можно ли в таком случае судить всех одинаковым судом, будет ли это справедливо? Будет ли справедливо вечное осуждение человека, сделавшего в жизни неправильный выбор, без обеспечения ему равных возможностей с тем, кто сделал выбор верный?

Обеспечение равных возможностей всем при жизни невозможно, но вот смерть тут, как говорится, уравнивает всех. Действительно, после перехода в тот мир, где исчезают все иллюзии, где на человека перестают влиять ограничения, связанные с немощами его плоти, где всем все становится ясно, условия для познания Божьего плана спасения и для обдуманного решения о том, чтобы принять его или отвергнуть, становятся одинаковыми для всех!

В). Свободный выбор в условиях несвободы?..

Все христиане согласны с тем, что на земле на человека постоянно воздействует мощнейшая "вражеская пропаганда", манипулирующая людьми и заглушающая звучание слова истины. К тому же, до некоторых людей, в силу жизненных обстоятельств, слово истины практически совсем не доходит (родились, скажем, в атеистической стране или в стране с иной формой жестко насаждаемой государственной нехристианской религии), а в то же время "вражеская пропаганда" работает и на них на всю свою мощь. Насколько же свободным можно считать выбор людей в таких условиях, не является ли он фактически навязанным им?

В самом деле – человек за время своего земного существования не уверовал во Христа, но при этом он за всю свою жизнь услышал о Христе лишь то, что это просто религиозный миф или что это был просто ловкий мошенник и дешевый фокусник... И что же , земной выбор этого человека не верить во Христа – это и есть полноценная реализация права на свободу выбора?!. На мой взгляд, если это так, если свобода выбора действительно дана нам лишь на время нашего земного странствования, то такая "свобода" не просто неполноценна – она в этом случае просто отсутствует!

Однако, свобода выбора на самом деле существует, и она абсолютно полноценна! Более того, я убежден, – она не ограничена ни временем, ни пространством, ни обстоятельствами бытия человека. В какой бы момент земного времени или вечности не сделал человек свой выбор – он всегда получит соответственно своему выбору. Выберет принять любовь Отца – она будет дана ему незамедлительно! Выберет отвергнуть эту любовь – никто ему навязывать ее не будет. Но будет существование этого человека без любви, в условиях абсолютно ясного осознания своих пакостей и всего причиненного людям зла, в условиях, когда вся прямо или косвенно причиненная другим людям боль обрушится на его не прикрытую плотью душу подлинным адом... Но, опять же, до тех пор, пока не возопиет он к любви Отца!

И я уверен, что в этом своем отчаянном вопле к Отцу, вопле из глубин адского страдания, кающийся грешник не будет постыжен и отвергнут. На чем основана моя уверенность? Об этом – в следующей главе.

К началу.

Глава IV. О Божьей любви и ненависти.

Христианство утверждает, что Бог ненавидит грех, но любит грешника. При этом никто не станет спорить с тем, что Божья ненависть ко греху – бесконечна. А вот бесконечна ли Его любовь к грешнику? Ответ на этот вопрос, как ни странно, есть предмет сомнений и пререканий...

Существует популярное “синтетическое” мировоззрение, состоящее из одновременного провозглашения вечности Божьей любви к грешнику и из утверждения Его же готовности отправить не вовремя покаявшегося грешника на вечную муку. На мой взгляд данное мировоззрение крайне противоречиво.

Как можно говорить о "вечности" Божьей любви по отношению к тем, кто за отсутствие покаяния при жизни будет обречен на вечное страдание? Совершенно очевидно, что для таковых грешников любовь Бога не вечна, но ограничена рамками земного бытия индивидуума. Такая "любовь Бога", словно бабочка-однодневка, живет лишь ровно столько, сколько жив сам человек, умирая вместе с ним – смерть нераскаявшегося грешника отменяет Божью любовь по отношению к нему... К тому же любовь Божья оказывается не только неуловимо кратковременной, по сравнению с вечным гневом, но и полностью зависимой от человеческих поступков. Правильные поступки – любовь есть. Неправильные поступки – любовь исчезает навеки, замещаясь гневом.

Зато этот, приходящий на смену любви, гнев оказывается и вечным, и полностью независимым от поступков человека! Ведь, как утверждается, его уже никак изменить нельзя: ни осознанием своей вины, ни раскаянием, ни страданием своим умерший без покаяния грешник не сможет уже не то что отменить, но даже хоть сколько-нибудь смягчить Божий гнев.

Итак, согласно “синтетическому мировоззрению” получается, что любовь Бога к грешнику ограничена временем и пространством земного человеческого бытия, а также полностью зависима от мыслей и поступков самого грешника, в то время, как приходящий ей на смену гнев к нераскаявшемуся на земле грешнику вечен, ничем не ограничен и полностью независим от мыслей и поступков грешника. Временная, ограниченная любовь и вечный, безграничный, всемогущий гнев – именно на основании такого соотношения, по данному популярному мировоззрению, Бог и правит миром, и судит его...

Но так ли это на самом деле? Когда Бог проявляет гнев – на веки ли это? Любовь Его к человеку – может ли она быть временной и зависимой от наших поступков? Посмотрим, что говорит Библия.

“Славьте Господа, ибо вовек милость Его” - 1 Пар. 16,34; 16,41; 2 Пар. 5,13; 7,3; 7,6 (“..ибо вечна милость Его”); 20,21; Пс. 99,5; 105,1; 106,1; 117,1-4; 117,29; 135,1-26; 137,8; Иер. 33,11.

“На малое время Я оставил тебя, но с великой милостью восприму тебя. В жару гнева Я сокрыл от тебя лицо Мое на время, но вечной милостью помилую тебя, говорит Искупитель твой Господь” - Ис. 54, 7-8.

Что ж, похоже Библия дает нам возможность совсем по-другому определить, что есть временно, а что вечно!

Кроме того, множество других мест в Священном Писании совершенно очевидно свидетельствуют нам о том, что именно любовь является не только вечной основой, на которой Бог строит Свои взаимоотношения с людьми, но и основной сутью Божьего характера, личности Божества! Вот лишь несколько ярких примеров:

“..Бог есть любовь…” - 1Ин. 4,16;

"Ибо так возлюбил Бог мир..." - Ин. 3:16.

“Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных” – Мат. 5, 45;

“Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы” – Мф. 9,13;

“Милость превозносится над судом” – Иак. 2,13.

Но, если в самой сути Своей Бог – это любовь, то как же можно предполагать возможность исчезновения в Нем любви к кому бы то ни было?! В таком случае Бог должен был бы изменить Своей сути, или изменить самою Свою суть.

Или же надо утверждать, что Бог продолжает любить тех, кого Сам же приговорил к вечной муке. Но такое утверждение означает не что иное, как приговор к вечному мучению... Самого Бога! Вдумайтесь: любя, приговаривать любимого к вечной пытке; вечно любить и вечно наблюдать за мучениями любимого существа; быть Богом Всемогущим – и вечно ощущать Свое полное бессилие хоть как-то помочь любимому!..

Таким образом, на мой взгляд, совершенно очевидно, что идея вечных мук вступает в прямое противоречие с провозглашаемой Писанием сущностью Бога и принципом вечности и неизменности этой сущности. У Божьей любви не может быть никаких границ и лимитов, которые фактически устанавливает для них теория вечных мук.

Однако многим христианам идея вечных мук представляется привлекательной и необходимой потому, что в ней они видят реализацию Божьего принципа возмездия за грех, за зло, творимое людьми, – реализацию принципа наказания за преступления. Между наказанием и вечными муками фактически ставится знак равенства, и поэтому любые "покушения" на идею вечных мук воспринимаются как нападки на принцип справедливости, как попытки провозглашения и утверждения безнаказанности, безразличия к тому, зло творит человек или добро.

Но смею вас уверить, что в критическом отношении к идее вечных мук нет ни малейшего покушения на принцип необходимости наказания за зло. Я абсолютно убежден, что ни одно преступление не останется без справедливого наказания! Только вот является ли вечная мука таковым справедливым наказанием?..

К началу.

Глава V. Библейские принципы Божьего отношения к наказанию.

Чему учит нас Библия о Божьем отношении к наказанию? На мой взгляд, в Библии утверждаются два важнейших принципа наказания:

1. Наказание всегда должно быть справедливым, то есть адекватным – соразмерным преступлению.

2. Целью наказания должно являться не само наказание, а исправление наказуемого.

Едва ли стоит убеждать кого-то, что неадекватное наказание не может быть справедливым. Во время сталинского режима практиковалась такая форма наказания за опоздание на работу: на сколько минут человек опаздывал на работу, на столько лет его приговаривали к лагерям. Формально в этой ситуации "все правильно": опоздание на работу – это нарушение закона, преступление, и за это преступление человек несет наказание. Однако, кто может назвать такое наказание справедливым?! А почему мы считаем его несправедливым? По одной причине – оно неадекватно, несоразмерно тяжести проступка!

Нет сомнения, что в Писании Бог учит нас наказывать за преступления лишь соразмерно (адекватно) тяжести преступления:

“Кто убьет какого-либо человека, тот предан будет смерти. Кто убьет скотину, должен заплатить за нее, скотину за скотину. Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал. Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб...” – Лев. 24, 17:20.

Могут ли вечные муки являться адекватным воздаянием? На мой взгляд ясно, что безграничные муки за ограниченные (как по тяжести, так и по количеству) преступления – являются заведомо неадекватным воздаянием. Ведь даже в приводимом выше примере наказания "год лагерей за минуту опоздания" и то есть некий ограничитель наказания: за минуту опоздания все-таки давали только один год, а не расстрел! То есть в данном случае наказание многократно – но не бесконечно! – превышает тяжесть проступка – и мы считаем это наказание несправедливым. Вечная же мука, ввиду своей нескончаемости, не то что многократно, но именно бесконечно превысит любое преступление, и такое наказание предлагается считать справедливым!

Причем, добро бы еще, если бы речь шла только о вечном наказании каких-то неимоверных злодеев, но ведь речь-то идет о том, что одинаковой вечной пытке должны будут подвергнуться и неимоверные злодеи и обычные домохозяйки, которые за домашней суетой упустят возможность покаяться при жизни...

К тому же, если Бог и вправду наказывает людей таким образом, то не означает ли это, что уча нас одним принципам, Сам Он при этом следует противоположным принципам? И если, как утверждается сторонниками вечных мук, справедливым является якобы “применяемое" Богом неадекватное воздаяние, тогда адекватное должно являться несправедливым. Но тогда зачем же Писание учит нас адекватному воздаянию? Возникает очень неприятное противоречие...

Из этого противоречия существуют два выхода.

Первый – попросту признать справедливым и то и другое. То есть принять принцип двойного стандарта морали и справедливости и успокоиться тем, что признать для людей справедливым принцип адекватности наказания, – как указано в Библии, – а за Богом оставить право устанавливать для Самого Себя любые иные принципы, включая и право на неадекватное воздаяние. И не наше тут холопье дело рассуждать о том, чего барину вздумалось!..

Что ж, можно, наверное, и так. Но только вот, на мой взгляд, в этом случае мы попросту отойдем от образа библейского Бога, и примем образ непредсказуемых, взбалмошных и капризных языческих божеств. Принцип "что позволено Юпитеру, то не позволено быку" – это ведь, насколько я понимаю, не из заповедей Христа цитата... И к тому же: насколько идея о двойных стандартах морали совместима со святостью Бога?

К тому же, хочу обратить внимание на то, что принижение значения принципов справедливости, данных в Библии, до чисто лишь земного, человеческого, утилитарного уровня и объявление их неавторитетными для Бога несет в себе опасность снижения авторитетности вообще всех библейских принципов. Могут ведь возникнуть вполне резонные вопросы: “Если Бог учит меня тому, чему Сам заведомо не следует – так ли уж необходимо и мне следовать этому?".

Второй же выход – это признать, что Бог никогда не собирался следовать никаким двойным стандартам, и что Его воздаяние в вечности также будет не "безразмерным", но соразмерным проступкам человека. Об этом, кстати, прямо говорит нам Писание, когда утверждает, что люди будут судимы "сообразно с делами своими" (Откр. 20:12).

"Сообразно" же, на мой взгляд, можем мы решать и вопрос о том, навечно или не навечно часть подсудимых будет решением суда ввержена в озеро огненное. И здесь не надо возмущаться самой постановкой вопроса, считая, что "чего тут и решать – и так совершенно ясно, что навечно!". Дело в том, что на все утверждения о вечности самого огня наказания, приходится лишь одно прямое указание на вечность пребывания в нем. Об этом говорится в Откр. 20:10, но там речь идет вовсе не о всех тех несчастных, кому не миновать этого жуткого места, а указывается, что те, кто "будут мучиться день и ночь во веки веков", это, конкретно, – дьявол, зверь и лжепророк. В отношении судьбы всех прочих, кто также окажется в этом же озере, нигде более такого же конкретного указания на вечность их там пребывания нет. Поэтому для уверенных, однозначных заявлений, что-де все попавшие в озеро огненное "само собой" попадают туда на веки вечные, попросту нет прямых библейских оснований.

Впрочем, все библейские упоминания, трактуемые обычно, как указания на истинность идеи о вечном наказании будут рассмотрены ниже.

Сейчас же мы рассмотрим второй принцип: "Наказание совершается не ради наказания, но наказание совершается ради исправления". Этот принцип, характеризующий Божье отношение к наказанию наиболее очевидно утверждается в следующих местах Писания:

“Ибо Господь кого любит, того наказывает” – Евр. 12,6;

“Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней, а Сей – для пользы” – Евр.12,10;

“Всякое наказание… доставляет мирный плод праведности” – Евр. 12,11.

Вечное наказание, не отменяемое ни при каких обстоятельствах, даже в случае осознания наказуемым своего преступления и искреннего его раскаяния, не предусматривает никакой для него пользы и никогда не доставит наказуемому мирного плода праведности, не предусматривая никакого его исправления... А посему оно, разумеется, является ничем иным, как наказанием ради наказания, и полностью противоречит духу и букве вышеприведенных стихов Писания!

Впрочем, имеются такие утверждения, что вечное наказание может быть оправдано тем, что любой грех человека, каким бы временным и ограниченным он ни был, является настолько невыносимым оскорблением для вечной Божьей святости, что вечная мука является вполне адекватной и справедливой мерой воздаяния, пусть даже совершаемого в виде "наказания ради наказания". Надо, якобы, просто подобающим образом ценить святость Бога, чтобы понимать, что для ее оскорбителей и вечной пытки маловато будет!..

Хочется спросить – это Сам Бог где-нибудь в Писании говорит такое? Я лично никакой такой сверхзащиты Своей святости со стороны Бога в Писании не обнаружил. Я вообще не обнаружил в Библии указания на то, что сущность Божьей святости заключается в брезгливой удаленности от грешного человека. Напротив, я нахожу в Писании, что святость Бога проявляется как раз в обратном, в том, что Он, во-первых, никогда не перестает любить неизреченною любовью грешный человеческий род, во-вторых – не побрезговал принять на себя нашу грешную плоть, а в-третьих – будучи в этой плоти, никогда не побрезговал ни одним грешником.

Он был непримирим ко греху, но возвестил мир с Собою для грешника. Он ненавидит грех, Он бесконечно далек от греха, но потрясающе близок к нам, грешным. Близость с грешным человеком никогда не "шокировала" Его, Он был "друг мытарям и грешникам" (Мф. 11:19).

Когда в Нагорной проповеди Иисус призывает людей быть совершенными, как совершенен Отец Небесный, Он перед этим призывом четко объясняет, что Он разумеет под совершенством – то есть под святостью! – и в чем надлежит нам подражать Отцу, чтобы быть Его детьми:

"Да будете Сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных" – Мф. 5:45.

Так понимает святость Бог, и так поступает святой Бог. А вот "святые" люди – они-то да, они обычно весьма брезгливы и зорко блюдут, как бы кто чем-нибудь не оскорбил их святости, как бы кто не осквернил их своим прикосновением, и как бы самим не оскверниться от прикосновения к "несвятым"! Но вот что любопытно: с грешниками у Иисуса Христа никогда никаких конфликтов не было, а вот со "святыми" Он конфликтовал постоянно. Никак не совпадали их критерии и понятия о святости, и в конце концов именно "святые" Его и убили...

Но Христос еще продолжает Свою мысль:

"Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари. И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный" – Мф. 5:46-48.

Любить только любящих нас, приветствовать только братьев – как это свойственно нам, людям, и как легко мы переносим эти свои качества на Бога! Знаменитое ветхозаветное: "Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего" – не именно ли этого мы требуем от Бога, когда говорим, что, по нашему пониманию, всех "оскорбителей Своей святости" Он будет карать жестоко и бесконечно? Забываем мы, однако, что Он отверг этот ветхозаветный принцип "люби – ненавидь" и заменил его на принцип "люби – люби" (см. Мф. 5:43-44). Или опять здесь надо усматривать "двойную мораль", когда нас Он учит любить врагов наших, а Сам Своих врагов собирается ненавидеть, лишь "потерпев их немножко", на случай, если одумаются за время земной жизни? Ну, уж если и здесь двойная мораль, когда нам – "люби врага своего!", а Себе – "ненавижу и мучаю врага Моего!", то тогда на что же вообще в Библии положиться-то можно?!.

К началу.

Глава VI. Прямое свидетельство Библии о возможности посмертного спасения.

Все рассуждения, приведенные в предыдущих главах лишь косвенно подтверждают мысль о возможности всеобщего спасения, и, соответственно, о возможности посмертного обращения и принятия благодати Божией. Но существует ли в Библии какое-либо прямое указание на таковую возможность?

Да, существует! В отличие, кстати сказать, от противоположного утверждения: "За гробом покаяния нет". Для многих оказывается полнейшим сюрпризом, что ни эта расхожая фраза и никакая другая, подобная ей в Библии не встречается.

А вот слова апостола Петра звучат прямо и недвусмысленно:

"Ибо для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом" – 1Пет. 4:6.

Однако, сторонники теории вечных мук применяют “духовное” толкование этого места Библии, заявляя, что здесь говорится не о физически мертвых, но о духовно мертвых. Рассмотрим, насколько приемлемым может быть такое толкование.

Обратим внимание прежде всего на то, что Петр написал не просто "мертвым было благовествуемо", но "и мертвым было благовествуемо", что указывает на следующее смысловое значение: "благовествуемо было не только живым, но и мертвым". Кстати, в английском переводе Revised Standard Version вместо союза "и" стоит еще более яркое слово "even" – "даже", так что вся фраза получает еще более очевидное звучание: "Ибо для того даже мертвым было благовествуемо...". Так что, если бы Петр здесь под словом "мертвым" действительно имел ввиду "духовно" мертвых, то зачем ему надо было бы делить адресатов благовестия на живых и мертвых, и писать, что "даже и мертвым было благовествуемо", поскольку – а кому же еще?! Вне благовестия людей "духовно живых" нет, – абсолютно все духовно мертвы (Еф. 2:1,5).

Кроме того, здесь употребляется прошедшее время: "было благовествуемо", что в случае, если бы речь шла о "духовно" мертвых, никак не вязалось бы с тем, что о благовествовании для духовно мертвых невозможно говорить в прошедшем времени – оно не "было", оно продолжается до сих пор.

Также, если речь идет о "духовно" мертвых, то непонятно, какому такому суду они (то есть, опять-таки, по отношению к благовестию, – все люди!) уже подверглись "по человеку плотию", если буквально в предыдущем стихе Петр утверждает, что Бог еще только готовится "вскоре судить живых и мертвых" (1Пет. 4:5).

Таким образом, трактовка рассматриваемых нами слов Ап. Петра в том смысле, что здесь он говорит о духовно, а не о физически мертвых, выглядит весьма искусственной и применяемой лишь с одной целью – подогнать смысл сказанного Петром под утверждение о принципиальной невозможности посмертного спасения.

Зато рассматриваемые нами слова из 6 стиха 4 главы 1 Послания ап. Петра совершенно очевидно находятся в контексте его убеждения, что Иисус Христос, пока тело Его пребывало во гробе, Духом Своим нисходил в "шеол", где Он и проповедовал находившимся там духам людей, в частности тех, кто умер во время потопа. Это утверждение мы находим в 1Пет. 3:18-20:

"Потому что и Христос... быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, Которым Он и находящимся в темнице духам, сошед, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божьему долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега..."

Правда и это место Писания пытаются толковать иносказательно. Что, впрочем, и понятно, поскольку уверенность в невозможности посмертных покаяний с прямым смыслом и этих слов Петра тоже никак не сочетается.

Так вот, по мнению одних, Христос, на самом деле, ни в какой в ад не сходил, а вся эта история является лишь образным описанием той проповеди, которую вел, пока строился ковчег, Ной, а точнее, через Ноя – Христос, а еще точнее – не Сам Христос, а Его Дух...

По мнению других, Христос в ад сходил-таки, но проповедовал там вовсе не душам людей, а... бесам!

Что ж, может Петр и впрямь имел здесь ввиду одну из этих колоритных идей (обе вместе они ведь тоже не могут быть приняты, поскольку противоречат одна другой!), но удивляет одно: зачем Духу Святому понадобилось вдохновлять Ап. Петра на столь запутанное описание тех “очевидных” идей, которые "находят" в его словах?!.

В самом деле, первое толкование никак не согласуется, во-первых, с прямыми указаниями Петра на то, что проповедь Христа происходила в то конкретное время, когда Он был "умерщвлен по плоти, но ожил духом", то есть именно в промежуток между распятием и воскресением, а никак не в то время, когда Ной строил свой ковчег. Во-вторых же, конкретно сказано, что проповедовал именно Сам Христос, без малейшего намека на использование каких-либо посредников. И в-третьих – сказано, что Христос проповедовал "духам", в то время, как проповедь живым людям куда логичнее и естественнее было бы назвать проповедью именно "людям", а вовсе не "духам"! Зато вполне естественно и логично использование слова "духи", если Петр писал здесь все-таки о проповеди Христа именно в "шеоле" – ведь по представлениям евреев в "шеоле" обитали не люди, а их духи...

Правда, зацепившись за это слово "духи", кое-кто из сторонников вечных мук выводит, как я уже говорил, теорию о том, что проповедь Христа "находящимся в темнице духам", означает не что иное, как проповедь... бесам. Но это уж и вовсе странно – люди Христа не интересуют, а вот ради проповеди бесам Он поспешил спуститься в "шеол"! Как-то это совсем на Него не похоже... Да и к тому же с бесами Ему без помех удавалось общаться и "на поверхности" – зачем же было ради них еще и в "шеол" опускаться? Может, правда, чтобы проинформировать их на предмет того, кто Он такой? Вряд ли, они это и так знали: см. Мф. 8:29; Мк. 1:24; Иак. 2:19.

Говорят еще, однако, что это есть нисхождение Христа в ад для того, чтобы забрать у дьявола ключи от ада (Откр. 1:19). Что ж, я не имею ничего против того, что Христос взял ключи от ада и смерти, но только вот в рассматриваемых нами словах ап. Петра нет ни слова, ни полслова ни о дьяволе, ни о ключах...

Есть и еще одно мнение, заключающееся в том, что хотя Христос действительно нисходил в ад и проповедовал там умершим, однако проповедь эта была чисто информационного характера и не подразумевала никаких практических последствий в виде спасения тех, кто ее принял. Что можно сказать на это? Пожалуй, если так оно и было, то поступок Христа можно было бы назвать скорее издевательством, чем проповедью...

Нет, очевидно неудачны все эти попытки придать иное звучание, иной смысл прямо, четко и ясно звучащим словам Ап. Петра о проповеди Христа тем, кто умер во время потопа, с целью, "чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом"! Истинный смысл слов Апостола, на мой взгляд, совершенно очевиден, и не соглашаться с ним можно только по одной причине – слова Петра никак не вписываются в идею "за гробом покаяния нет", а посему сторонникам этой идеи остается лишь повторять: "Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!".

Вместе с тем, даже если согласиться с этим основным смыслом слов Петра, то все равно возникает вопрос о том, как следует относиться к ним: как к описанию одного единственного, исключительного и изолированного в истории спасения случая, или как к единичной иллюстрации всеобщего Божьего принципа? Только ли к умершим во время потопа сходил Христос, только ли им – причем только один единственный раз, – Он проповедовал? Только ли этим людям дана была исключительная возможность – "подвергшись суду по человеку плотью, жить по Богу духом"? Или Бог точно также поступает и по отношению ко всем остальным людям, пересекшим черту смерти?

Разумеется, чисто формально, на основе того, что сам Петр ничего не говорит о возможности (хотя, впрочем, ничего он не говорит и о невозможности) посмертной проповеди Христа также и другим людям, можно настаивать на том, что описываемый случай единичен и исключителен, что ориентироваться на него при рассуждении о посмертной участи других людей нельзя, и, соответственно, никакое расширительное толкование не может быть принято.

Однако принятие данного формального подхода порождает весьма серьезные богословские проблемы, ибо на сразу же возникающие вопросы: почему именно тем, кто погиб во время потопа, и почему только лишь им? – не дает никакого удовлетворительного ответа.

В самом деле, почему только этим людям предоставлена была столь чудесная привилегия делать свой выбор не только на основе прижизненного, но и на основе посмертного опыта? На основании того, что они жили до пришествия Христа, и посему Он явился им после смерти, чтобы уравнять их шансы с теми, кто впоследствии узнал о Нем при жизни? Прекрасное объяснение, но только ведь до Христа жили не только погибшие во время потопа, но еще и миллионы других людей, родившихся и умерших в исторический промежуток между временем окончания потопа и явлением в мир Спасителя, и они, соответственно, точно также ничего о Нем не знали. Но, однако, Петр ничего о проповеди Христа этому кругу людей не упоминает, а это значит, что в соответствии с формальным подходом к истолкованию его слов, мы должны утверждать, что им возможность посмертного спасения уже не была предоставлена. Но если это так, то где же справедливость – чем эти люди, родившиеся и умершие до Христа, хуже тех, кто точно также родился до Христа, но кому "повезло" умереть именно во время потопа?! А как, кстати, быть с теми, кто успел и родиться и умереть до потопа? Ведь формально, опять-таки, Петр говорит лишь об умерших во время потопа...

Пытаясь выйти из тех очевидных затруднений, в которые попадают приверженцы формального истолкования, многие сторонники идеи вечных мук распространяют смысл сказанного Петром уже на всех людей, кто умер до Христа. Все, кто умер после – по-прежнему исключаются ими из числа тех, кто услышит проповедь Христа за чертой земного бытия.

По поводу этой точки зрения хочется заметить прежде всего, что она является уже расширительным толкованием, и если сторонники вечных мук принимают это расширительное толкование, следовательно, им необходимо признать и право на существование других расширительных толкований! Во-вторых же, эта точка зрения все равно не решает проблемы тех людей, которые хотя и родились уже после явления Христа, но умерли, скажем, во II веке после Рождества Христова где-нибудь на севере Европы или на юге Америки, не имея ни малейшего представления ни о событиях в Палестине, ни, собственно, о самой Палестине... По степени своего незнания о Христе эти люди ничем не отличаются от тех, кто родился и умер до Него – справедливо ли будет исключать их из числа тех, кому предоставляется право на посмертное знание и возможность принять спасение?!

Итак, основываясь на приведенных аргументах, я прихожу к заключению, что формальное, а также частично-расширенное толкование события, описываемого ап. Петром в 1Пет. 3:18-20, как события исключительного и единичного, предназначенного для того, чтобы повлиять на посмертную участь лишь некоторой ограниченной группы людей, является неудовлетворительным и неприемлемым. Соответственно, если данное событие не может быть признано единичным и исключительным, его можно и нужно толковать, как конкретное указание на действие всеобщего Божьего принципа, согласно которому Сам Христос предоставляет возможность посмертного знания о Себе, и возможность "подвергшись суду по человеку плотию, жить по Богу духом" всем людям, не принявшим Его при жизни!

При этом необходимо добавить, что, поскольку, возможность принять спасение дается человеку именно как возможность, а не как обязанность, то человек может, в принципе, и в посмертном бытии добровольно принять решение об отвержении Божьей благодати, то есть выбрать для себя существование в аду. Бог действительно, по свойству своей совершенной любви к нам, абсолютно уважает нашу свободу выбора и вынужден будет предоставить нам возможность страдать, если мы это для себя изберем. Но, вместе с тем, зная, что такой выбор наш попросту нелеп, Он не устанет обращаться к нам вновь и вновь, стремясь – отнюдь не насилуя нашей свободы! – переубедить нас, доказать нам нашу неправоту и побудить нас изменить решение. Сможет ли кто-либо вечно отвергать вечное предложение любви, и потому вечно страдать? Что ж, чисто теоритически – да. Но не забудем, что пока этот "кто-либо" будет страдать, Бог, любящий его, будет ему сострадать, то есть – страдать вместе с ним. Так что, опять – если мы допускаем вечное страдание для кого-либо из людей, мы автоматически допускаем и вечное страдание для любящего Бога. Возможно ли это?..

Кроме того, отвержение идеи о возможности посмертного принятия Божьей благодати приводит еще к одной очень серьезной богословской проблеме. Дело в том, что Иисус Христос недвусмысленно объявил о том, что только лишь Он есть путь, истина и жизнь, добавив при этом очень важную информацию: "...Никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Ин. 14:6). Невозможность войти в Царство Небесное каким-либо иным путем, кроме Него, очень ярко подчеркивается также и в следующих Его словах: "Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник" (Ин. 10:1). В связи с этим возникает вопрос: если мы считаем, что, скажем, ветхозаветные праведники обрели жизнь вечную, то как в свете приведенных выше слов Христа они смогли этого достичь? Умерли все они до воплощения Христа, так что не могли ни знать Его, ни уверовать в Него. А ведь только лишь Христос есть "дверь овцам" (Ин. 10:7)! Когда же они смогли войти этой дверью?

Если не признавать за людьми возможность воспользоваться этой дверью в Царство Отца как при жизни, так и по смерти, то остается только одно – утверждать, что возможны и некие иные пути проникновения в оное Царство. Так, для ветхозаветных праведников пропуском в Царство Небесное можно, допустим, объявить их праведность по закону Моисееву. Но что в таком случае делать со словами Ап. Павла о том, что: "...Делами закона не оправдается перед Ним никакая плоть" (Рим. 3:20)? Да и вообще, допустима ли сама мысль о том, что к Отцу можно пройти путем или праведности по закону Моисееву, или по закону совести, или каким бы то ни было иным путем, кроме пути принятия благодати через Иисуса Христа, когда Он Сам ясно предупредил: "Кто не дверью входит во двор овчий..."?!

Объявление, что после смерти невозможно принять благодать прощения грехов через Иисуса Христа неизбежно, увы, заводит в богословский тупик: надо либо объявлять погибшими абсолютно всех умерших до Христа, включая и ветхозаветных пророков (что будет противоречить не только здравому смыслу, но и прямому утверждению Писания о встрече и беседе Христа с Моисеем и Илией – Мф. 17:3; Мр. 9:4; Лк. 9:30), либо объявлять о фактическом наличии иных, кроме Христа, путей обретения вечной жизни. Понятно, что последнее будет явным противоречием учению Самого Христа.

Выход же из этого тупика только один – принять возможность и действенность посмертного покаяния, обращения и принятия благодати.

К началу.

Глава VII. Анализ аргументов в пользу теории вечных мук. Ветхий Завет.

Однако, пришла пора перейти от рассмотрения библейских аргументов, подтверждающих мысль о возможности всеобщего спасения, к тем аргументам, которые обычно используются в обоснование и подтверждение идеи вечных мук.

Первое утверждение о "вечном" наказании от Бога мы найдем в книге пророка Исайи 34:8-10:

"Ибо день мщения у Господа, год возмездия за Сион. И превратятся реки его в смолу, и прах его в серу, и будет земля его горящею смолою: не будет гаснуть ни днем, ни ночью, вечно будет восходить дым ее; будет от рода в род оставаться опустелою; во веки веков никто не пройдет по ней".

О чем здесь идет речь? Речь идет о проклятиях на Едом. Едом – это местность, расположенная южнее Мертвого моря. Пророк пишет о "вечном дыме", но дыма в этой земле сейчас не больше, чем в других землях. Написано, что "во веки веков никто не пройдет" по этой земле, но по ней сейчас ходят. Что это значит? Это значит, что в традиции Ветхого Завета было вполне нормальным использовать слова "вечно", "вечный", "во веки веков" и т.п. выражения не в буквальном смысле, а метафорически, для подчеркивания важности тех или иных утверждений, для усиления воздействия на читающих.

Вот несколько примеров. В книге Исход 21:6 дается правило рабовладения, и там сказано: "...И проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно". Ясно, что здесь слово "вечно" означает не более, чем период жизни раба, и заканчивает свое действие вместе с его смертью.

В книге Левит 25:46 также дается постановление о правилах рабовладения, где говорится о том, что евреи должны в юбилейный год отпускать рабов из евреев на свободу, а в отношении рабов из иноплеменников они этого делать не обязаны, но: "Можете передавать их в наследство... как имение; вечно владейте ими, как рабами". Как мы видим – и здесь слово "вечно" отнюдь не означает вечности.

Вообще, в книге Левит различные постановления закона, касающиеся в основном храмового служения и праздников, порядка 15 раз (Лев. 3:17; 6:18, 22; 7:34, 36; 10:9; 16:31; 23:14, 21, 31, 41; 24:3, 8, 9; 25:34) упоминаются, как установления "вечные". Однако, давно уж нет ни храма, ни жертвоприношений, и кроме специалистов-богословов никто и не вспоминает о "вечных" правилах в отношении того, кто какой частью жертвенного животного может пользоваться...

Кстати, среди этих, называвшихся словом "вечный", постановлений есть и постановление о субботе. Однако христиане, поклоняющиеся тому же Богу, что и древние евреи, и принимающие Ветхий Завет, как богодухновенное Священное Писание, давно уж прекратили выполнять это "вечное" постановление. Что это – трагическая и чреватая самыми серьезными карами от Бога ошибка, как утверждают представители некоторых конфессий, или же действительно "вечность" установления о праздновании субботы вовсе не вечна? И здесь не обойдешься ссылками на то, что-де суббота по-прежнему остается субботой, просто ее переименовали в воскресенье... "Вечная" заповедь о субботе касается не только названия дня, но и ставит строжайшие запреты на какие бы ни было дела в этот день, и "навечно" устанавливает смертную казнь за нарушение этих запретов. В свои же воскресные дни христиане чем только не занимаются, однако никого за это еще не казнили. В чем же дело, если заповедь и впрямь есть "постановление вечное", и слово "вечное" здесь надо понимать буквально?..

"Заветом вечным" названо и обрезание в Быт. 17:13. Ссылки апостола Павла, – первого последовательного борца с обрезанием, – на то, что Бог тут имел ввиду "обрезание сердца", а не плоти, верны по сути, но категорически противоречат букве заповеди, ибо там сказано: "...и да будет завет Мой на теле вашем заветом вечным". При этом еще и добавлено: "Необрезанный же мужского пола... истребится душа та из народа своего, ибо он нарушил завет Мой" – Быт. 17:14. Однако христиане не обрезываются и за грех этого себе не вменяют. Так надо ли и тут слово "вечный" понимать буквально?

И подобных случаев, когда в Ветхом Завете слово "вечный" отнюдь не означает чего-то бесконечно длящегося, чего-то не имеющего конца во времени – очень немало. Как я уже отмечал выше, это касается и упоминаний о "вечном огне" – см. комментарий на Ис. 34:8-10.

Второе упоминание о, как трактуется, "вечном наказании" можно найти также в книге пророка Исаии 66:22-24.

"Ибо как новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицом Моим, говорит Господь, так будет и семя ваше и имя ваше. Тогда из месяца в месяц, и из субботы в субботу будет приходить всякая плоть пред лицо мое на поклонение, говорит Господь. И будут выходить и увидят трупы людей, отступивших от Меня: ибо червь их не умрет, и огонь их не угаснет; и будут они мерзостью для всякой плоти".

Проанализируем данный текст. Во-первых, отметим, что относить его к теме вечного посмертного воздаяния позволяет, в сущности, лишь упоминание о "новом небе и новой земле". Однако это упоминание приводится здесь вовсе не в прямой смысловой связи с "неугасаемым огнем", а дается оно в качестве подтверждения вечности Божьей милости к Израилю. Смысл первого предложения этого отрывка Писания в том, что Бог заверяет народ Израиля, что их семя и их имя также вечно пребудут пред Его лицом, как и те новое небо и новая земля, которые Он еще только собирается сотворить. Так что распространение смысла упоминания о новом небе и новой земле еще и на огонь и червей является, в общем-то, натяжкой.

К тому же упоминание о неких "месяцах" тоже не наводит на мысль о вечности, поскольку вполне логично предположить, что в вечности "времени уже не будет" – Отк. 10:6. То же самое и в отношении слов о том, что на поклонение будет приходить "всякая плоть", ибо нам известно, что "плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия" – 1Кор. 15:50.

Но, как ни странно это может показаться сторонникам идеи вечного наказания, еще хуже получается, если согласиться с ними и принять, что в данных стихах Писания дается именно картинка под названием: "Как это будет в вечности". Трудно представить себе, что вечная участь принявших Божью любовь спасенных людей будет наполнена еженедельными обязательными посещениями мерзкого зрелища вечно горящих, вечно смердящих, вечно разлагающихся трупов, покрытых вечно копошащимися червями... Зрелище, как говорится, не для слабонервных, и любой человек с нормальной, неизвращенной психикой стремится в своей жизни с подобными картинками не сталкиваться. Однако что ж, в вечности нас собираются в обязательном порядке бесконечно мучить этими "шоу"? Или кто-то из верующих уже готов находить в подобных зрелищах удовольствие? Это что и есть, на самом деле, обещанное апостолом Павлом: "Не видел того глаз, не слышало ухо и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1Кор. 2:9)?..

Итак, если мы не согласны с мыслью о том, что спасенным людям предстоит всю вечность созерцать горящие и смердящие трупы, то нам надо согласиться с тем, что описанная Исаией картинка никакого отношения к вечности иметь не может!

Третье (напомню, – последнее) место из Ветхого Завета записано в книге Даниила 12:2.

"И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление"

Что ж, здесь Даниил действительно прямо утверждает о вечности посмертного наказания. Однако давайте поглубже вникнем в то, что именно говорит Даниил о вечном наказании, каким он рисует его нам, и сравним его картинку с тем, что понимается под вечным наказанием в христианстве. В понимании христиан, исповедующих идею вечного наказания, наказание это будет заключаться в вечном отделении от Бога, в мучительном пребывании грешников в некой внешней тьме. Согласно этому пониманию, Бог, даже и осудив людей на вечную муку, тем не менее Сам палачом не является и расправу не вершит. Он просто навеки удаляет грешников из Своего присутствия во тьму внешнюю. Соответственно и из общения со спасенными людьми грешники также будут удалены навеки.

А если это так, то о каком "вечном поругании и посрамлении" может идти речь, как об этом говорит Даниил?! Ведь процесс вечного поругания и посрамления неизбежно подразумевает наличие того, или тех, кто вечно на этих грешников будет ругаться и вечно их же срамить, то есть находиться в эмоциональном контакте с ними! А такой контакт ненависти – это уже совсем не "вечное отделение" из общения... Когда мы, даже будучи физически разделены со своим врагом, постоянно помним о нем и продолжаем его ненавидеть, продолжаем ругать его и посрамлять его в своей душе, то это значит, что никуда он из общения с нами не удален!

В сущности, с описанием Даниила возникают те же проблемы, что и с рассмотренными выше стихами из книги Исайи. Нет никакой принципиальной разницы между вечностью, наполненной созерцанием горящих трупов грешников, и вечностью, полной непрестанных проклятий в их адрес. И посему, по тем же причинам, по каким невозможно принять описание Исайи в качестве описания вечности, по тем же причинам невозможно принять в качестве такого описания и слова Даниила.

Что ж, подведем промежуточный итог. А итог этот таков, что, заглянув в Ветхий Завет в поисках подтверждения идеи о вечном и неизменном посмертном наказании, мы с трудом найдем там всего 3 (!) упоминания о чем-то подобном. При этом первое упоминание (Ис. 34:8-10) вообще не имеет отношения к посмертному воздаянию грешникам, поскольку хотя и говорит о "вечно восходящем дыме", но имеет ввиду отнюдь не вечность воздаяния, а представляет собой только лишь литературно красочное проклятие земле Едома. Подобного рода проклятий различным странам и народам в Ветхом Завете немало.

Второе упоминание (Ис. 66:22-24) уже "ближе" к нашей теме, но все равно может быть признано полностью ей соответствующей лишь с большой натяжкой (о причинах – см. выше). А если все же признать это упоминание в качестве описания вечной посмертной участи людей, то оно дает нам явно искаженную картину Царства Небесного, в котором муки его обитателей, обреченных на вечное созерцание трупов, могут превзойти то блаженство, в котором им, по всем теориям, надлежит пребывать.

Единственно, третье упоминание (Дан. 12:2) прямо заявляет о посмертной судьбе людей, но своим утверждением о том, что грешники будут вечно подвергаться "поруганию и посрамлению", фактически вновь так же, как и в Ис. 66:22-24, подводит нас к такой картине "вечного блаженства", полного вечного злобного памятования о грешниках и вечных проклятий в их адрес, что и это упоминание, по моему убеждению, не может быть принято в качестве удовлетворительного описания вечности.

Таким образом, наш промежуточный итог таков: по меньшей мере в отношении Ветхого Завета, утверждение о том, что Библия, якобы, "однозначно" провозглашает и утверждает идею о вечном наказании грешников – несостоятельно.

К началу.

Глава VIII. Анализ аргументов в пользу теории вечных мук. Новый Завет.

Обратимся теперь к Новому Завету и посмотрим, какие основания для идеи вечных мук можно найти там.

В Новом Завете имеется 11 упоминаний о Геенне огненной: Мф. 5:22, 29, 30; 18:9; 23:15; 23:33; Мк. 9:43, 45, 47; Лк. 12:5; Иак. 3:6. Как мы видим, эти упоминания распределяются по книгам Нового Завета следующим образом: 6 сосредоточены в Евангелии от Матфея; 3 – в Евангелии от Марка; 1 – в Евангелии от Луки и 1 – в Послании Иакова.

Кроме того, имеется еще 8 упоминаний об "огне вечном": 3 – в Евангелии от Матфея (Мф. 3:12; 18:8; 25:41); 3 – в Евангелии от Марка (Мк. 9:44, 46, 48); 1 – в Евангелии от Луки (Лк. 3:17) и 1 – в Послании Иуды (Иуд. 1:7). Имеются еще упоминания о сжигании плевел (Мф. 13:40) и о "печи огненной" (Мф. 13:42).

В Апокалипсисе также еще 5 раз говорится об "озере огненном" (Отк. 19:20; 20:10, 14, 15; 21:8), 1 раз упоминается о мучениях в "огне и сере" и о том, что "дым мучения их будет восходить во веки веков" (Отк. 14:10-11), а в Евангелии от Матфея имеется единственное (!) во всей Библии словосочетание "мука вечная" (Мф.25:46).

Кроме того, имеется еще и притча о богаче и Лазаре в Евангелии от Луки 16:19-31, которую трактуют обычно, как указание на невозможность каких-либо изменений в посмертной участи людей.

Таким образом, в Новом Завете можно насчитать не менее 29 упоминаний о таких вещах, как "Геенна огненная", "огонь вечный", "озеро огненное" и даже "мука вечная". Взятые все вместе эти упоминания, безусловно, поражают воображение, особенно в сравнении с "пустотой" на этот счет в Ветхом Завете, и рождают впечатление, что Новый Завет "однозначно" свидетельствует о том, что нераскаявшихся при жизни грешников за чертой смерти ждет только одно – вечная мука в вечном пламени.

Но так ли это на самом деле? Что ж, проверим, для чего вглядимся в Новый Завет повнимательней.

(А). Начнем с притчи о богаче и Лазаре. Из этой притчи для доказательства невозможности изменения в лучшую сторону участи наказанных используют следующий стих:

"И сверх всего того, между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят" – Лк. 16:26.

Что ж, образ "великой пропасти" в этом стихе действительно приводит к выводу о фатальной обреченности тех, кто оказался не на "лоне Авраамовом". Но, однако, хочу подчеркнуть, что это далеко не единственный вывод, к которому приводит нас эта притча, и характер этих выводов таков, что он заставляет сильно усомниться в том, что эту притчу можно использовать в качестве иллюстрации событий вечности. Анализ содержания притчи заставляет прийти к выводу, что описывает она не вечность, а то временное состояние, в котором люди (конкретно – евреи) находились до того, как Христос принес Себя в жертву за грехи мира.

В самом деле, если бы притча о богаче и Лазаре описывала вечность, то в этой вечности:

а). нам вряд ли пришлось бы встретиться с Иисусом Христом, так как во всей истории Он, как действующий персонаж, попросту отсутствует. Объяснять Его отсутствие в притче тем обстоятельством, что это-де Он Сам эту притчу рассказывал, а потому и не упомянул о Себе, слишком уж наивно;

б). благодать Божия, по-видимому, не играет сколько-нибудь заметной роли в решении вопроса, кто где окажется после смерти, поскольку и о благодати в этой притче не упоминается вовсе;

в). критерием, на основании которого решается вопрос о том, что будет с человеком после смерти, является то, насколько тот или иной человек при жизни исчерпает некий "лимит удовольствий". Кто исчерпывает этот "лимит удовольствий" при жизни – тот мучается после смерти, а у кого он остается незатронутым (или почти незатронутым) при жизни – тот получает право на радость после смерти. По крайней мере, именно таким образом Авраам объясняет богачу, почему у него с Лазарем такая трагическая разница в положении:

"Но Авраам сказал: чадо, вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое. Ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь" – Лк. 16:25.

Как мы видим, в объяснении Авраама о причинах различной посмертной судьбы богача и Лазаря нет упоминаний ни о праведности Лазаря, ни о греховности богача, ни о благодати Божией. Был ли Лазарь праведником, и этим заслужил ли он право быть "на лоне"? Ни слова об этом. По благодати ли Божьей он получил это право? Ни слова и об этом. Но зато есть объяснение о том, что посмертное благо Лазарь получает в качестве простой компенсации за недостаток благ при жизни... С другой стороны – был ли богач мерзким грешником, по праву заслужившим вечные муки? Ни слова об этом, но наоборот – в словах Авраама, в его обращении к богачу: "Чадо!..", звучит скорее жалость и сочувствие, нежели справедливое негодование, что заставляет думать о том, что богач, видимо, ничего особо страшного в жизни не совершил. Так почему же, все-таки, один – на лоне, а другой – в муках? По содержанию притчи ответ один: на основании расходования "лимита удовольствий"...;

г). ад со всеми ужасами мучений тех, кто там оказался, вовсе не будет скрыт от глаз обитателей рая. Обитатели и того и другого мира видят, слышат и даже общаются друг с другом. И так - целую вечность...

д). такой порядок вещей приводит к тому, что у обитателей рая пробуждается естественное стремление помочь страдающим в аду, и они будут выражать желание перейти с этой целью в ад, но им это будут запрещать.

"...Так что хотящие перейти отсюда к вам – не могут..." – Лк. 16:26.

В притче со всей очевидностью фиксируется стремление к "двустороннему движению": как из ада в рай, так и из рая(!) в ад. Причем то, что находящиеся в аду будут испытывать постоянное желание переместиться из ада в рай – это легко можно понять, как и согласиться с тем, что запрет на подобное перемещение входит составной частью в наказание. А вот представить себе, как обитатели рая будут всю вечность сострадать мучимым в аду, жаждать хоть как-то, хоть чем-то, хоть на немного облегчить их муки, но не иметь на основании Божьего запрета такой возможности... Пожалуй, такая "райская пытка" была бы поизощреннее всех адских сковородок! Да и какая была бы тогда разница между "адом" и "раем" – мучились бы и там, и там! В аду – страдание, в раю – сострадание, там и там – мучение...

Итак, принятие притчи о богаче и Лазаре в качестве иллюстрации вечной посмертной участи людей, невозможно по пяти, как минимум, вышеозначенным причинам.

Притча же эта, судя по всему, описывает отнюдь не вечность, а ту ситуацию, которая могла существовать лишь до того момента, когда Иисус Христос нисшел в ад (1Пет. 3:18-20), где и благовествовал мертвым, "чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом" (1Пет. 4:6). Исходным же смыслом этой совершенно иудейской по своему характеру притчи, очевидно являлось напоминание богатым исполнять одну из основных заповедей благочестия в иудаизме – заповедь о милостыне и заботе о бедных собратьях. На этот исходный смысл притчи и следует ориентироваться при ее истолковании, не пытаясь искусственно расширить сферу ее действия.

(Б). Продолжая изучать содержание Нового Завета на предмет его соответствия или несоответствия идее вечных мук, давайте обратим внимание на то, что в нем, по отношению к посмертной участи грешников, не менее 15 раз употребляется такое понятие, как "погибель". Что значит слово "погибель"? Употребленное в оригинальных рукописях греческое слово, переведенное в Синодальном переводе как "погибель", означает: "уничтожение", "потеря". То есть – что-то уничтожается, теряется навсегда. Но если вечная участь нераскаявшихся грешников – это именно "погибель", то есть – уничтожение, то это означает, что у идеи вечных мук в Библии имеется "конкурент"! В самом деле, уничтожение – это хотя и чрезвычайно суровый вид наказания, но все же – нечто совсем иное, нежели вечная пытка огнем! Согласитесь, что раз и навсегда уничтожить преступника, пожалуй, милосерднее, чем бесконечно долго жестоко пытать его...

Таким образом в Новом Завете обнаруживается вторая точка зрения по вопросу о посмертной участи грешников: это уже не вечное мучение, а уничтожение навеки. Наличие же двух точек зрения ясно показывает, что столь желанной многими "однозначности" в позиции Нового Завета по вопросу посмертной участи людей попросту нет! Так что, всем желающим выступать в данном вопросе "с позиций Нового Завета" уже необходимо выбирать, какую из, как минимум, двух точек зрения они намерены отстаивать. (Забегая же вперед, скажу, что имеется тут еще и третья точка зрения, о которой – чуть ниже...)

Какую же из двух вышеупомянутых позиций авторы Нового Завета поддерживают в большей степени?

В Мф. 3:12 и Лк. 3:17 мы находим такие слова: "...А солому сожжет огнем неугасимым". Образ сжигаемой соломы – это явно образ чего-то уничтожаемого, а не "мучимого"! Во всяком случае, для людей, дважды в год собиравших урожай и, соответственно, дважды в год сжигавших солому, это было совершенно очевидно: солома сгорала в пламени и исчезала...

То же касается и Мф. 13:40, где сказано: "Посему, как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего". Плевелы, брошенные в огонь, тоже не горят там вечно, и не для этого их туда бросают! Плевелы бросают в огонь с единственной целью – уничтожить, ввиду их непригодности ни к чему доброму. А если так, то и последующие стихи этой главы, говорящие о "печи огненной", куда, подобно плевелам, ввергнут "все соблазны и делающих беззаконие", и где "будет плач и скрежет зубов" (Мф. 13:42), следует толковать именно в контексте уничтожения в огне, а вовсе не вечной муки в огне. То есть "плач и скрежет зубов" конечно будут, но вовсе не во веки веков...

Да и сама "геенна огненная" – какие образы порождало это словосочетание в умах современников Христа и апостолов? Для них "геенна" была ничем иным, как свалкой, куда выбрасывался и где уничтожался мусор. Огонь горел постоянно, но выброшенный туда мусор – уничтожался. Кстати, как только прекратилось выбрасывание туда мусора – угас и огонь...

Таким образом, если образ "геенны огненной", который Христос употреблял по свидетельству евангелистов в Своей речи, так же , как и образ сгорающей соломы, не мог вызвать в умах Его слушателей никаких иных ассоциаций, кроме уничтожения чего-то ненужного, то, думаю, упоминания и о "геенне", и о "соломе" следует удалить из списка стихов, используемых для подтверждения идеи вечных мук!

Также из этого списка смело можно удалять и стих из Послания Иуды 1:7, где говорится о "казни огня вечного". Обратите внимание – именно о казни, а не о муке, и не о пытке "огнем вечным"! Любые же сомнения, как толковать здесь это слово "казнь", развеивает упоминание в этом стихе городов Содом и Гоморра, которые были несомненно уничтожены огнем, а не преданы бесконечному мучению этим огнем. Здесь, кстати, следует отметить, что для Ап. Иуды, очевидно, было вполне нормальным разделение понятий "вечности огня" и "вечности наказания" этим огнем – в отношении Содома и Гоморры "огонь вечный" произвел однократное действие наказания.

Итак, из числа тех 29 упоминаний Нового Завета, которые, как казалось еще недавно, были столь надежной базой сторонников идеи вечных мук, можно исключить все 11 стихов из Евангелия от Матфея с упоминанием о "геенне" и о "соломе", а также по одному стиху из Евангелия от Луки (Лк. 3:17) и из Послания Иуды, поскольку смысл этих стихов говорит об уничтожении наказуемых, а не о их вечных мучениях, а также совершенно нейтральные (в контексте рассматриваемого нами вопроса) упоминания о геенне в Послании Иакова и в Лк. 12:5. Что же на данном этапе осталось в распоряжении сторонников вечных мук? Это уже только 14 стихов.

(В). Из этих оставшихся 14 упоминаний мы рассмотрим сейчас те стихи, которые имеются в Откровении и в Мф. 25:46. Шесть стихов из Евангелия от Марка будут рассмотрены в последнюю очередь, и вы вскоре сможете убедиться, что к тому есть веские причины.

Итак, начнем со стиха 46 в 25 главе Евангелия от Матфея. В Синодальном переводе Библии он звучит так: "И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную". Что ж, казалось бы, звучит эта фраза более чем убедительно.

Однако как-то сразу настораживает одно обстоятельство: стих этот не очень-то соотносится с контекстом. Дело в том, что он венчает собой долгое рассуждение Христа о том, что люди должны делать добро друг другу, если они хотят сделать что-то доброе для Бога. Тех, кто так не поступает, Христос укоряет, и на их вопрос: "Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?" (Мф. 25:44), Он отвечает: "Истинно говорю вам: как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне" (Мф. 25:45). И тут-то следует приговор: "...Сии в муку вечную!..", который вызывает ощущение явного несоответствия с тяжестью проступка.

В самом деле, люди, не оказавшие помощи кому-то из нуждающихся, поступили безусловно плохо, но может быть во всем остальном они были вполне достойными представителями рода человеческого? Такое предположение вполне допустимо, поскольку ничего негативного больше о них не сказано: они не обвиняются ни в воровстве, ни в блуде, ни в пьянстве, ни в убийствах, ни в насилии и ни в чем бы то ни было подобном. И что же получается: людей, не обвиняемых ни в каких особо тяжких преступлениях, а только лишь в том, что они когда-то не догадались помочь кому-то из нуждающихся, необходимо приговаривать даже не к смертной казни, а к вечной пытке? Подобное соотношение между преступлением и наказанием трудно принять...

Оказалось, однако, что если обратиться к оригинальному греческому тексту Евангелия, то все затруднения исчезают! Дело в том, что греческое слово "коласин", переведенное в Синодальном переводе Библии словом "мука", на самом деле имеет следующие значения: "наказание", "кара", а также... "исправление"! (А.Д. Вейсман. Греческо-русский словарь. Репринт V-го издания 1899г. Москва, 1991). И вот, из этих трех возможных вариантов слово "исправление" было просто отброшено(?!), а слова "наказание" и "кара" преобразились в то, что они, по мнению переводчика, "должны были бы" значить, а именно – в "муку". Таким образом в 46 стихе 25 главы Евангелия от Матфея мы имеем в Синодальном переводе фактически вовсе не перевод, а изложение частного богословского мнения переводчика.

Гораздо более соответствуют контексту слов Христа такие значения исходного греческого слова, как "наказание" и "исправление". То есть, виновные в неоказании помощи своим ближним безусловно подвергнутся тому вечному наказанию жгуче-болезненного осознания своей черствости и жестокосердия, которое, как и всякое нормальное наказание, ведет к исправлению. Вечным же это наказание является не потому, что для подвергшихся ему оно никогда не закончится, а потому, что оно является вечно действующим принципом справедливости: сделанное зло обязательно, рано или поздно будет осознанно и болезненно прочувствовано тем, кто это зло совершил.

Я уверен, что именно такой смысл и был изначально заложен в словах Христа, и, соответственно, рассматриваемый стих Мф.25:46 не имеет никакого отношения ни к идее вечных мук, ни к идее вечного уничтожения! А ведь именно его обычно используют в качестве одного из основных аргументов в поддержку идеи вечного наказания...

Перейдем теперь к рассмотрению Книги Откровения.

Первое упоминание, которое можно использовать в качестве подтверждения истинности идеи вечных мук можно найти в Отк. 14, 9-12. Вот эти стихи:

"И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми ангелами и пред Агнцем; и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его. Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса".

Даже беглый анализ этого отрывка показывает, что по своему характеру он является совершенно "ветхозаветным". Для человека эпохи Ветхого Завета была характерна вера в то, что Яхве, Бог евреев, любит именно и исключительно "своих", то есть евреев, и ненавидит "чужих", то есть – врагов, которых Он готов не просто уничтожать, но мучить с изощренной жестокостью (см. Ис. 66:22-24; Дан. 12:2). Именно для ветхозаветных писателей была абсолютно "божьей" заповедь: "Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего".

Вот и в данном отрывке мы читаем не о том Сыне, Который молит Отца не вменять Его врагам преступлений их, простить их, и не о том Отце, Который "возлюбил мир..." (Ин. 3:16) и Который "хочет, чтобы все люди спаслись"(1Тим. 2:4), но о Боге, Который, в полном соответствии с ветхозаветными представлениями, "любя ближних Своих и ненавидя врагов Своих", впадает в ярость по отношению к врагам, и утолить эту ярость могут только их мучения "в огне и сере", да и непременно, чтобы на виду, "пред святыми Ангелами и пред Агнцем", и чтобы обязательно "дым мучения их" можно было бы вдыхать во веки веков... Возможно ли, чтобы образ Агнца, в смирении позволяющего Своим врагам мучить и казнить Себя и взывающего: "Отче, не вмени им!..", и образ Агнца, получающего удовлетворение от созерцания мучений своих врагов "в огне и сере", был бы образом одного и того же существа?!.

Кроме того, не забудем, что ветхозаветное "люби ближнего и ненавидь врага", являвшееся обоснованием для представлений о вечности, подобных рассматриваемому нами сейчас, было прямо отменено Иисусом Христом, как не соответствующее Божьим принципам взаимоотношений. А это значит, что рассматриваемый нами отрывок из Книги Откровения противоречит как духу (2Кор. 3:6) Нового Завета, так и его букве (Мф. 5:43-48).

Таким образом, хотя в подтверждение идеи вечных мук, формально на Откр. 14:9-12 и можно опереться, однако желающие опираться на этот текст ставят себя перед необходимостью как-то решать целый ряд серьезных проблем противоречия духу и букве Нового Завета.

Далее, мы имеем упоминание об "озере огненном" в Откр. 19:20. Вот, что там написано:

"И схвачен был зверь и с ним лжепророк,.. оба живые брошены в озеро огненное".

Как мы видим, стих этот касается судьбы лишь "зверя" и "лжепророка" и, соответственно, не может быть использован для обоснования утверждений о вечности мук для всех прочих грешников.

Смотрим ниже: Откр. 20:10.

"А дьявол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков".

Здесь мы опять видим в качестве действующих лиц лишь "зверя", "лжепророка" и составившего им компанию "дьявола". Однако на этот стих следует обратить особое внимание, поскольку в нем, единственном из всех имеющихся описаний "озера огненного", в первый и последний раз (!) встречается прямое указание на то, что попавшие в вышеозначенное озеро персонажи "будут мучиться день и ночь во веки веков". Кого же касается это прямое указание – всех грешников? Нет, отнюдь. Речь идет лишь о "дьяволе", "звере" и "лжепророке"! Ни в одном из стихов, касающихся попавших в "озеро огненное" людей, подобного рода указаний, как уже было сказано, не встречается.

Но может быть не встречается потому, что вовсе и не обязательно было писать о "само собой разумеющихся вещах" – о том, что в "озеро огненное" попадают ни зачем иным, как для вечного там мучения? Однако, во-первых, было бы "необязательно", то не написали бы и в этом 10 стихе, а во-вторых – из следующего стиха мы увидим, что сама книга Откровения ясно говорит о том, что "озеро огненное" предполагается использовать не только для вечного мучения "дьявола", "зверя" и "лжепророка".

В Откр. 20:14 говорится о том, что:

"И смерть и ад повержены в озеро огненное".

Надо заметить, что данный стих звучит даже ободряюще, ибо означает он, что смерть, вместе с принадлежащим ей вместилищем мертвых – "шеолом", по-еврейски, или "гадесом", по-гречески, – уничтожается в принципе, как и написано чуть дальше:

"И смерти не будет уже..." (Откр. 21:4)!

Но если так, если смерть и ад повержены в “озеро огненное" с целью уничтожения, то значит утверждать, что всё и вся, попавшее в "озеро огненное", ждет лишь одна судьба – вечное мучение, уже никак нельзя! Или придется тогда отстаивать мнение, что и "смерть", и опустевший "шеол–гадес" (а они опустели-таки, поскольку сказано: "И смерть и ад отдали мертвых, которые были в них" – Откр. 20:13) помещены в "озеро огненное" тоже для того, чтобы там каким-то образом "мучиться" во веки. И если смерть и можно еще вообразить себе в виде некой темной личности с косой на плече (хотя образ и не библейский), а, стало быть, можно – и даже не без удовольствия! – вообразить себе ее мучения (поделом ей, ужо!), то как представить себе мучения опустевшего бездушного вместилища мертвых (да и за что?!) – над этим придется немало поработать...

И, наконец, в оставшихся двух стихах с упоминаниями об "озере огненном" речь заходит о людях, чье наказание – это быть брошенным в таковое озеро. Вот эти стихи:

"И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное" – Откр.20:15,

"Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов – участь в озере, горящем огнем и серою; это – смерть вторая" – Откр. 21:8.

Что можно почерпнуть из этих стихов в смысле поддержки идеи вечных мук? На мой взгляд – ничего. В 15 стихе 20 главы вообще ничего не сказано о том, навеки или не навеки брошены в "озеро огненное" не записанные в книгу жизни, а в 8 стихе 21 главы дается лишь весьма туманное указание на то, что "это – смерть вторая". Что такое эта "смерть вторая" – толком никто сказать не может. Судя по 14 стиху 20 главы, где "смерть вторая" упоминается первый раз, можно заключить, что это выражение означает прекращение существования самой смерти и не имеет отношения к каким бы то ни было мукам, тем более – к мукам вечным. Как применить это значение выражения "смерть вторая" к упоминающимся в 8 стихе 21 главы людям – не совсем ясно. Но вполне очевидно одно – выражение "смерть вторая" не означает вечных мук для попавших в озеро огненное, и такой смысл этим словам можно придать лишь искусственно.

Итак, из рассмотренных нами в этом разделе 6 отрывков из Священного Писания в качестве подтверждения идеи вечных мук, формально, ценой вступления в противоречие с духом и буквой Нового Завета, можно использовать лишь упоминание в Откр. 14:9-12. Пять остальных упоминаний в качестве такой поддержки использованы быть не могут.

К началу.

Глава IХ. Сенсация Евангелиста Марка – уничтожение греха в человеке, а не человека во грехе!

Однако, остаются еще 6 стихов Евангелия от Марка. Что может принести их рассмотрение? А приносит их рассмотрение абсолютно сенсационные результаты! Сразу скажу, что эти стихи не только не могут быть использованы для поддержки идей вечных мук или вечного уничтожения грешников, но они прямо противостоят этим идеям.

Поминая три раза "геенну", пять раз "огонь неугасимый" и трижды "червя не умирающего" в этих всего лишь шести стихах 9 главы своего Евангелия (отметим, кстати, что обо всем этом он говорит только в этой главе своего Евангелия), Марк после всего этого впечатляющего набора вдруг делает совершенно потрясающее заявление, на которое следует обратить самое пристальное внимание:

"Ибо всякий огнем осолится, и всякая жертва солью осолится" – Мр. 9:49.

Вдумайтесь только, что значат эти удивительные слова! Что значит слово "осолится"? Осолению, согласно ритуалу закона (Лев.2,13), подвергали жертву, приносимую человеком на алтарь. Символика тут вполне очевидна – соль, как "добрая вещь", была основным средством в древнем мире для предотвращения разложения, и ее использование в ритуале жертвоприношения означало, что в приносимой жертве процесс гниения прекращен, и она становилась приемлемой для Бога. Жертва затем подвергалась огню, сжигалась, но это сжигание означало не уничтожение жертвы (и уж тем более – не мучение!), а вознесение ее к Богу!

И вот, евангелист Марк, используя этот столь понятный его современникам образ осоляемой, сожигаемой и через это – возносящейся к Богу жертвы, утверждает, что подобным же образом осоляется через огонь и всякий человек! То есть совершенно очевидно, что для Марка роль "вечного неугасающего огня" заключалась вовсе не в том, чтобы служить пыточным средством, и даже не в том, чтобы быть средством уничтожения, а в том, чтобы быть средством "осоления", то есть фактически – очищения!

Такая точка зрения Марка, безусловно, просто убийственна как для теории вечных мук, так и для теории вечного уничтожения грешников. А потому, разумеется, сторонникам данных идей захочется сделать попытку предпринять все возможное для того, чтобы "перетолковать" ее по-другому.

Как? Можно, допустим, попытаться возразить, что "осоление" не значит "очищение", а означает просто некий особый род вечного мучения. Но, во-первых, что бы тогда значили слова следующего, 50 стиха этой главы: "Соль – добрая вещь... Имейте в себе соль..."? А во-вторых, поскольку сказано, что "осолится" всякий, то, выходит, спасенных людей вообще не будет, но все подвергнутся вечной пытке?!

Возможно здесь и следующее возражение: 49 стих нельзя трактовать в контексте, его надо отделить от предыдущих шести стихов и спокойно использовать их, как указание на вечные муки, а 49 стих как-нибудь истолковать отдельно. Однако это возражение полностью опровергается тем, что сенсационный 49 стих начинается именно со слова "ибо" (греческое "гар", что значит: "ибо; потому что; так как"), что более чем ясно говорит не только о том, что он находится в контексте с предыдущими стихами, но и более того – он является заключительным выводом всего предваряющего его смыслового отрывка, поэтому отделению от стихов 42-47 никак не подлежит!

Тогда можно воскликнуть: "Ну, если так, то что же – всех нас без исключения будут черви грызть и огонь неугасимый жечь?!". Тут, прежде всего, не надо впадать в панику от слов о "черве" и о "неугасимом огне", поскольку еще Блаженный Феофилакт указывал, что выражение: "Червь не умирает и огонь не угасает" – означает не что иное, как муки совести. Да и что иное могут означать эти слова – ведь не физических же червей, вечно грызущих, но не могущих сгрызть, вечно горящие, но не могущие сгореть тела?! А через муки совести и впрямь проходит каждый человек. В этом нет ничего нового. Но вот что действительно ново и чрезвычайно важно в словах Евангелиста Марка, – в них он не проводит никакой принципиальной грани между муками совести при жизни и по ее окончании!

Да, муки, через которые предстоит пройти после смерти тем, кто не "осолился" при жизни, ужасны, и для их описания Марк (кстати, единственный из авторов новозаветных книг) применяет столь сильное выражение: "Червь их не умирает и огонь не угасает". Однако своим завершающим утверждением: " Ибо всякий огнем осолится", – он однозначно соединяет под общий конечный результат очищения как тех, кто проходит "осоление огнем" при жизни, так и тех, кто вынужден проходить через это уже в геенне!

Таким образом мы ясно можем видеть, что для евангелиста Марка ни "огонь неугасимый", ни "геенна" никогда не имели значения ни вечного наказания людей, ни их уничтожения навеки! Для него символика любого огня, включая и "огонь вечный", означала лишь одно – процесс очищения. Как при переплавке руды выгорают все примеси, и из огня выходит чистый металл, так и в огне осознания и раскаяния выгорают и уничтожаются в человеке все примеси зла, в то время, как сам человек, принимая спасающее омовение кровию Иисуса Христа, выходит из огня новым творением. Как сжигаемая в огне жертва через это возносилась к Богу, так и всякий человек для Марка, проходя через осоление огнем, оказывается в Его вечных обителях!

Итак, мы обнаруживаем в Новом Завете третью богословскую позицию по вопросу о посмертной участи людей: все люди, кто еще при жизни, а кто уже в "геенне", проходят через огонь, представляющий собою мучения совести, в результате чего все приходят к очищению через покаяние и принятие Божьего прощения во Христе Иисусе. То есть, даже и в "геенском огне" сгорают вовсе не грешники, а их грехи!

Мне думается, что в свете этой позиции Евангелиста Марка мы можем трактовать и все имеющиеся в Новом Завете упоминания о "погибели", то есть – об "уничтожении". В самом деле, какая мысль более соответствует духу Евангелия: мысль об уничтожении грешников или об уничтожении их грехов? Ответ, по-моему, очевиден! Огонь Божьей любви, выжигающий, уничтожающий грех, но спасающий грешника – вот дух Нового Завета, служителями которого все мы должны бы стать (2Кор. 3:6)!

Таким образом, ту новозаветную позицию по вопросу о посмертной участи грешников, которую я обозначал как "вторую", и которая говорит об "уничтожении", на мой взгляд, можно смело включать в состав позиции Евангелиста Марка в свете понимания, что вдохновляя новозаветных писателей на использование слова "уничтожение", Дух Святой свидетельствовал о финальном уничтожении греха в человеке, а не человека во грехе!

Итак, подведем итоги. Что же может быть использовано в качестве доказательства справедливости идеи вечных мук в Новом Завете? Да, фактически, ничего! Одно единственное, противоречащее духу и букве этого Завета упоминание в Откр. 14:9-12, да еще, пожалуй, с величайшими натяжками, притчу о богаче и Лазаре. И все...

А во всей Библии? Как было уже показано выше, с натяжкой можно ссылаться на Дан. 12:2 и Ис. 66:22-24 при том, что при использовании этих ссылок для построения картины вечности также возникают явные противоречия духу и букве заповедей Иисуса Христа.

Что ж, на мой взгляд, вывод совершенно очевиден: в противоположность весьма распространенному убеждению, анализ библейских текстов показывает, что ни дух, ни буква Библии не поддерживают идею о вечных мучениях, о вечном наказании!

К началу.

Глава X. Любовь или страх?

Однако, в завершение необходимо рассмотреть еще один важный аспект проблемы. Многие христиане опасаются, что отказ от идеи вечных мук ведет к вседозволенности, к моральной деградации, к разрушению основ справедливости во взаимоотношениях между людьми. По их убеждению без такой острастки, как угроза вечного мучения, человек попросту потеряет всякое представление о добре и зле, и начнет творить зло уже без всяких ограничений. Имеются также опасения, что без устрашения перспективой вечного мучения невозможно будет привлечь неверующих ко Христу.

Подобного рода опасения вызваны, на мой взгляд, существенной переоценкой положительных сторон влияния на поведение человека фактора угрозы наказания, при одновременной категорической недооценке действия фактора любви. И это – очень серьезная ошибка.

Прежде всего хочу подчеркнуть, что отказ от идеи вечных мук никоим образом не подразумевает отказа от принципа справедливого воздаяния за соделанное зло. Более того, я убежден, что отказ от идеи вечных мук способствует утверждению принципа именно справедливого воздаяния! (См. раздел VI). В любом случае, участь тех, кто после смерти попадает в ад вместо рая, незавидна. Муки есть муки, даже если они не вечны. И не напрасно настаивал Христос в течение трех лет и трех месяцев земного служения: “Покайтесь”! Не напрасны и усилия христиан в части евангелизации в течение последующих двух тысяч лет. Радостно, что адские муки не бесконечны, но это не должно успокоить христиан, охладить их проповеди с призывом к прижизненному покаянию. Цель осталась та же - избавление грешников от адских мук.

Сдерживающий эффект страха наказания продолжает оставаться неотъемлемым элементом человеческой жизни, он по-прежнему проявляет себя в жизни людей. Но вот в чем вопрос: какое место должен он в ней занимать?

Отвечая на этот вопрос, Писание четко говорит: ни в коем случае не главенствующее! "Начало мудрости – страх Господень" – утверждается в Писании (Пс. 110:10; Пр. 1:7; 9:10). Это, обратите внимание, говорится именно о начале мудрости. А что же говорится о вершине мудрости? "В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви"! (1Ин. 4:18)

Идя по пути мудрости, поднимаясь к ее вершине, стремясь наполняться любовью самим и помогая другим людям найти источник любви, как можно – да и зачем! – цепляться за тающий, будто сырой туман, страх?! Не надо опасаться уменьшения уровня страха в душах людей – надо просто заполнять освободившееся место любовью. Любящий человек не станет делать зла, даже если его не страшит никакое наказание. Если мы хотим, чтобы вокруг нас стало меньше зла, надо не страх в людях насаждать, но просвещать их светом любви!

Если же нам кажется, что страх вечных мук является лучшим (если не единственным!) стимулом к святой жизни, что, определив для себя и других страх как основной мотив поведения, мы движемся путем, угодным Богу, то стоит здесь вспомнить слова Апостола Павла:

"И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы" (1Кор. 13:3).

Из этих слов Апостола становится совершенно ясно, что даже столь удивительные подвиги добродетели имеют ценность в глазах Бога только если они мотивированы любовью. Если же имение будет роздано, и плоть будет усмиряема даже до полного умерщвления под влиянием какого-либо иного мотива, в нашем случае – страха наказания, то, соответственно, – "нет мне в том никакой пользы". Страхом, разумеется, можно какое-то время корректировать поведение человека и достигать удовлетворяющих нас внешних результатов. Но достигаем ли мы при этом в человеке перемен, удовлетворяющих Бога, а не нас?.. Едва ли.

Не страх, но любовь является той реальной животворящей силой, которая меняет людей изнутри. Так предоставим же этой Божьей силе больше места в наших душах, сделаем именно ее основой и смыслом всех наших мыслей и дел, дадим ей больше возможностей действовать через нас в окружающем мире! Будем всегда помнить, что только

"пребывающий в любви – пребывает в Боге, и Бог в нем"! (1Ин. 4:16).

К началу.

Заключение.

Что же, все-таки, нами движет? Богом движет любовь. А нами? Те же ли в нас "чувствования, какие и во Христе Иисусе" (Флп. 2:5)? Так же ли разрывается наше сердце, как и сердце Христа от того, что и мы не желаем, "чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию" (2Пет. 3:9)? Так же ли, как и Отец, жаждем мы, "чтобы все люди спаслись" (1Тим. 2:4)? Если в нас все так, то почему же такое категорическое неприятие вызывает мысль о том, что всем без исключения людям действительно может быть предоставлена такая возможность?!

Или, по большому счету, нам на самом деле все равно, все ли спасутся или не все – лишь бы нам самим спастись, да кругу ближайших родственников (жена, муж, дети, родители), да еще сколько-нибудь из тех, кому свидетельствовали... И это еще хорошо, когда просто "все равно", спасутся – не спасутся. А то ведь для многих – это просто-таки кощунственная мысль, "подрывающая основы христианства"! Хотя что такого подрывного можно обнаружить в том, чего, согласно Библии, хочет Сам Бог – мне лично понять трудно. Или того, "чтобы все люди спаслись" дозволяется только хотеть, а чтобы на самом деле так и произошло – нет, это уже ни в какие рамки не входит, это уже "не христианство"?! Почему, когда утверждают, что спасется лишь некоторая часть людей, из наших рядов раздаются радостно-утвердительные восклицания: "Что ж, значит Христос не напрасно умер!", а когда начинают говорить, что спасение смогут принять все, то восклицания вдруг становятся гневно-вопросительными: "А зачем же тогда Христу было умирать?!."? Такое впечатление, что Христос умер ради того, чтобы существовали вечные муки!.. Да затем и нужно было Ему умирать, что без Его заместительной жертвы невозможно было бы спасти ни "часть", ни "всех". И уж если мы считаем, что смерть Его не напрасна даже в том случае, если благодаря ей спасутся хотя бы некоторые, то уж тем более делается она не напрасной, если благодаря ей спастись смогут все!

Или мы ревновать, что ли, Христа начинаем к тем, кто примет спасение не "до", как мы, а "после"? Или нами начинает двигать зависть к этим людям, которые, по нашему мнению, в таком случае "урвут и здесь, и там"? В самом деле – кто-то в трудах и бдениях долгие годы отстаивал этот свой выбор, ради него отказывая себе во многих земных удовольствиях, а кто-то прожил жизнь, "ни в чем себе не отказывая", а после смерти взял, видите ли, да и "сориентировался"! Кто ж тогда, когда все станет абсолютно очевидно, не выберет Бога?! Нет, нехорошо это – уж очень легко все достанется им, тогда как нам-то каково было!..

Что это – зависть? Комплекс "старшего сына" из притчи о блудном сыне? Или реакция тех работников из притчи, которые отработали в винограднике полный день за одинаковую плату с теми, кто был нанят за несколько минут до окончания работ? Те, кто целый день отработали, очень обижались на "несправедливость" хозяина, одинаково заплатившего и им, и тем, кто "ничего не делал"... (См. Мф. 20:1-16). Что бы это ни было – подобные чувства чести христианам не делают.

Разобраться бы и впрямь – что же нами движет на самом-то деле... И поставить запятую в заглавии этой книги в правильном месте!